Волейбол на Сретенке

А помнишь, друг, команду с нашего двора?
Послевоенный над веревкой волейбол,
Пока для секции нам сетку не украл
Четвертый номер - Коля зять, известный вор.

А первый номер на подаче - Владик Коп,
Владелец страшного кирзового мяча,
Который, если попадал кому-то в лоб,
То можно смерть установить и без врача.

А наш защитник, пятый номер - Макс Шароль,
Который дикими прыжками знаменит,
А также тем, что он по алгебре "король",
Но в этом двор его нисколько не винит.

Саид Гиреев, нашей дворничихи сын,
Торговец краденным и пламенный игрок,
Серега Мухин, отпускающий усы
И на распасе скромный автор этих строк.

Да, вот это наше поколение -
Рудиментом в нынешних мирах,
Словно полужесткие крепления
Или радиолы во дворах.

А вот противник - он нахал и скандалист,
На игры носит он то бритву, то наган:
Здесь капитанствует известный террорист,
Сын ассирийца, ассириец Лев Уран,

Известный тем, что перед властью не дрожа,
Зверю-директору он партой угрожал,
И парту бросил он с шестого этажа,
Но, к сожалению для школы, не попал.

А вот и сходятся два танка, два ферзя -
Вот наша Эльба, встреча войск далеких стран:
Идет походкой воровскою Коля Зять,
Навстречу - руки в брюки - Левочка Уран.

Вот тут как раз и начинается "кино"
И подливает в это блюдо остроты
Белова Танечка, глядящая в окно,-
Внутрирайонный гений чистой красоты.

Ну что, без драки? Волейбол так волейбол,
Ножи оставлены до встречи роковой
И Коля Зять уже ужасный ставит "кол",
Взлетев, как Щагин, над веревкой бельевой.

Да, вот это наше поколение -
Рудиментом в нынешних мирах,
Словно полужесткие крепления
Или радиолы во дворах.

Мясной отдел, центральный рынок, дня конец,
И тридцать лет прошло - о боже, тридцать лет!-
И говорит мне ассириец - продавец:
"Конечно помню волейбол, но мяса нет!"

Саид Гиреев - вот сюрприз!- подсел слегка,
Потом опять, потом отбился о  ребят,
А Коля Зять пошел в десантные войска,
И там, по слухам, он вполне нашел себя.

А Макс Шароль - опять защитник и герой,
Имеет личность он секретную и кров,
Он так усердствовал над бомбой гробовой,
Что стал членкором по фамилии Петров.

А Владик Коп подался в городок Сидней,
Где океан, балет и выпивка с утра,
Где нет, конечно, ни саней, ни трудодней,
Но нету также ни кола и ни двора.

Ну, кол-то ладно,- не об этом разговор,-
Дай бог, чтоб Владик там поднакопил деньжат,
Но где возьмет он старый Сретенский наш двор?-
Вот это жаль, вот это, правда, очень жаль.

Ну, что же, каждый выбрал веру и житье,
Полсотни игр у смерти выиграв подряд,
И лишь майор десантских войск  Н.Н.Зятьев,
Лежит прострелянный под городом Герат.

Отставить крики, тихо, Сретенка, не плачь!
Мы стали все твоею общею судьбой:
Те, кто был втянут в этот  несерьезный матч,
И кто повязан стал веревкой бельевой.

Да, вот это наше поколение -
Рудиментом в нынешних мирах,
Словно полужесткие крепления
Или радиолы во дворах.

(26 июля — 6 октября 1983)

Речной Трамвай

По самой длинной улице Москвы,
По самой тихой улице Москвы,
Где нет листвы, но много синевы,
Там наш трамвай скользит вдоль мостовых.

"Москва-12" - он не ледокол.
Здесь не нужны ни песни, ни слова.
И мне с тобой так просто и легко,
Да и Москва-речушка - не Нева.

А в летних парках развеселья дым,
Легка любовь и ненадежна грусть,
И мы на это с палубы глядим,
Сюжет той пьесы зная наизусть.

Но наш вояж на счастье обречен.
И не вспугнуть бы это невзначай.
И лишь плеча касается плечо,
Когда волна волнует наш трамвай.

От столкновений на бортах клеймо.
О, наши судьбы, словно корабли,
Немного краски, - временный ремонт, -
И вот опять мы в плаванье ушли.

Конечный пункт, асфальтовый причал,
Мы сходим в жизнь, покинув тихий рай,
Ах, если б нас до старости качал
"Москва-12", старенький трамвай.

(25 июля 1976, Фанские горы)

Памяти Ушедших

Как хочется прожить еще сто лет,
Ну пусть не сто, хотя бы половину,
И вдоволь наваляться на траве,
Любить и быть немножечко любимым.
И знать, что среди шумных площадей
И тысяч улиц, залитых огнями
Есть Родина, есть несколько людей,
Которых называем мы друзьями.

Лучшие ребята из ребят
Раньше всех уходят, это странно,
Что ж, не будем плакать непрестанно,-
Мертвые нам это не простят.
Мы видали в жизни их не раз
И святых, и грешных, и усталых,
Будем же их помнить неустанно,
Как они бы помнили про нас,
Будем же их помнить неустанно,
Как они бы помнили про нас.

Мы шумно расстаемся у машин,
У самолетов и кабриолетов,
Загнав пинками в самый край души
Предчувствия и всякие приметы,
Но тайна мироздания лежит
На телеграмме тяжело и чисто,
Ведь слово "смерть", равно как слово "жизнь",
Не производит множественных чисел.

Лучшие ребята из ребят
Раньше всех уходят, это странно,
Что ж, не будем плакать непрестанно,-
Мертвые нам это не простят.
Мы видали в жизни их не раз
И святых, и грешных, и усталых,
Будем же их помнить неустанно,
Как они бы помнили про нас,
Будем же их помнить неустанно,
Как они бы помнили про нас.

Когда от потрясения и тьмы
Очнешься, чтоб утрату подытожить,
То, кажется, что жизнь ты взял взаймы
У тех, кому немножечко ты должен.
Но лишь герой скрывается во мгле,
Должны герои новые явиться,
Иначе равновесье на земле
Не сможет никогда восстановиться.

( 14 июля 1978, Памир)

Письмо (Памяти Владимира Высоцкого)

Пишу тебе, Володя, с Садового Кольца,
Где с неба льют раздробленные воды.
Все в мире ожидает законного конца,
И только не кончается погода.

А впрочем, бесконечны наветы и вранье,
И те, кому не выдал бог таланта,
Лишь в этом утверждают присутствие свое:
Пытаясь обкусать ступни гигантам.

Да черта ли в них проку! О чем-нибудь другом...
"Вот мельница - она уж развалилась..."
На Кудринской недавно такой ударил гром,
Что все ГАИ тайком перекрестилось.

Все те же разговоры - почем и что иметь,
Из моды вышли "М" по кличке "Бони",
Теперь никто не хочет хотя бы умереть,
Лишь для того, чтоб вышел первый сборник.

Мы здесь поодиночке смотрелись в небеса,
Мы скоро соберемся воедино,
И наши в общем хоре сольются голоса,
И млечный путь задует в наши спины.

А где же наши беды? Остались мелюзгой
И слава, и вельможный гнев кого-то...
Откроет печку Гоголь чугунной кочергой
И свет огня блеснет в пенсне Фагота...

Пока хватает силы смеяться над бедой,
Беспечней мы, чем в праздник эскимосы,
Как говорил однажды датчанин молодой:
Была, мол, не была - а там посмотрим.

Все так же мир прекрасен, как рыженький пацан,
Все так же, извини, прекрасны розы.
Привет тебе, Володя, с Садового Кольца,
Где льют дожди, похожие на слезы.

Деньги

Теперь толкуют о деньгах
В любых заброшенных снегах,
В портах, постелях, поездах,
Под всяким мелким зодиаком.
Тот век рассыпался как мел,
Который словом жить умел,
Что начиналось с буквы "Л",
Заканчиваясь мягким знаком.

О, жгучий взгляд из-под бровей!
Листанье сборника кровей!
Что было содержаньем дней -
То стало приложеньем вроде.
Вот новоявленный МоцАрт
Сродни менялам и купцам,
Забыв про двор, где ждут сердца,
К двору монетному приходит.

Все на продажу понеслось,
И что продать - увы - нашлось:
В цене все то, что удалось,
И спрос не сходит на интриги.
Я вились всюду чудеса,
Рубли раздув как паруса,
И рыцарские голоса
Смехоподобны, как вериги.

Моя надежда на того,
Кто, не присвоив ничего,
Свое святое естество
Сберег в дворцах или в бараках,
Кто посреди обычных дел
За словом следовать посмел,
Что начиналось с буквы "Л",
Заканчиваясь мягким знаком.

("Наполним музыкой сердца" — М.: Советский композитор, 1989)

Увы, Мои Друзья (Авто)

Увы, мои друзья, уж поздно стать пилотом,
Балетною звездой, художником Дали,
Но можно сесть в авто с разбитым катафотом,
Чтоб повидать все то, что видится вдали.

Итак, мы просто так летим по поворотам,
Наивные гонцы высоких скоростей,
На миг сверкнет авто с разбитым катафотом,
В серебрянном шару росинки на листе.

А может приступить к невиданным полетам,
И руль легко идет к коленям, как штурвал.
И вот летит авто с разбитым катафотом,
Там, где еще никто ни разу не летал.

Как просто, черт возьми, с себя стряхнуть болото,
До солнца долететь и возродиться вновь -
Вот дом мой, вот авто с разбитым катафотом,
Вот старые друзья, а вот моя любовь.

Но я спускаюсь вниз: "Пардон, сигналит кто-то",
Мне левый поворот, на стрелку и домой,
Вплетается Пегас с разбитым катафотом
В табун чужих коней, как в старое ярмо.

(Вариант:
Но я спускаюсь вниз, кругом летят "Паккарды"
Мне левый поворот, на стрелку и домой,
Вплетается пегас с разбитым миокардом
В табун чужих коней, как в старое ярмо.)

(Май — 6 июня 1983)

Тёплый Стан

Мы подьехали к Теплому Стану,
-Эй,водитель такси, отвернись.
-Дорогой, я вас ждать не устану.
-Дорогая, ты вся моя жизнь.

Ах, не судьи себе мы, не судьи.
Случай ходит у нас по пятам,
А вокруг, будто тысячи судеб,
Зажигает огни Теплый Стан.

Я из Внуково ангелом взмою
В отдаленные очень края.
Я еще от предчувствия взвою,
Поседею еще от вранья.

Память ваших измен тень наложит
На мое волевое лицо.
Это ж только цыгане за ножик,
Мы ж за рюмку, и дело с концом.

Ах, друзья меня крепко осудят,
Но даю телеграмму: "Встречай".
И с посудой шатаюсь по судну
Захожу к корешам невзначай.

Вы из теплого прибыли края,
Я по северным плавал местам
И в окне Теплый Стан наблюдая,
Обнимаю я ваш теплый стан.

(17 мая 1982)

Укушенный

Эх, жертва я доверия, беды своей родитель.
Вот слышу из-за двери я: "Укушенный, войдите".
Вошел: мое почтение, разделся не спеша.
"Где место укушения?" я говорю: душа.

Тут в кабинете бывшие мне душу теребят:
Скажите, говорят, укусившая какая из себя?
Я говрю: обычная, и рост не с бугая,
Такая симпатичная, не думал, что змея!

Тут на меня обрушились, ругают все кругом:
Какой же вы укушенный, дурак, мол, дураком.
Известно ж ведь заранее, что есть разрыв большой
Меж внутренним содержанием и внешней красотой.

И сблизились излишне вы, поверив той красе,
Змея кусает ближнего, змея кусает ближнего,
Змея кусает ближнего, об этом знают все.
Не имеет, говорю, значения теперь уж ничего,
Какое б мне лечение, таблетки, иль чего ?

Мне говорит: послушайте,- одна из этих дам,-
Я дам совет, укушенный: не верьте вы людям!
Вот, скажем, к вам приблизились с любовью, как туман,
А вы твердите мысленно: обман, кругом обман.

Нет, говорю, красавица, без веры не пойдет,
Уж лучше пусть  кусаются, само потом пройдет!
Я вышел в ночь столичную с огнями по краям:
Такая симпатичная, не думал, что змея!

(8 — 12 апреля 1982)

А Будет Это Так

А будет это так: заплачет ночь дискантом,
И ржавый ломкий лист зацепит за луну,
И белый-белый снег падет с небес десантом,
Чтоб черным городам придать голубизну.

И тучи набегут, созвездьями гонимы,
Поднимем воротник, как парус декабря,
И старый-старый пес с глазами пилигрима
Закинет морду вверх при желтых фонорях.

Друзья мои, друзья, начать бы все сначала,
На влажных берегах разбить свои шатры.
Валяться б на досках нагретого причала
И видеть, как дымят далекие костры.

Еще придет зима в созвездии удачи,
И легкая лыжня помчится от дверей,
И, может быть, тогда удастся нам иначе,
Иначе, чем теперь, прожить остаток дней.

И будет это так - заплачет ночь дискантом,
И ржавый ломкий лист зацепит за луну,
И белый-белый снег падет с небес десантом,
Чтоб черным городам придать голубизну.

                             21 ноября 1975

Когда Придет Мой Пароход

Когда придет мой пароход

Мой дальний порт туманы стерегут.
Приходят пароходы и уходят,
Они в морях призвание находят,
Лишь только я стою на берегу.
Я жду один знакомый силуэт,
Мой час еще не пробил, дорогие,
Уходят в море разные другие,
Лишь только для меня отхода нет.

Припев: Когда ж придет мой пароход, пусть не спеша,
Который голубой весь, не иначе,
А на борту написано - "Удача".
А на корме сигнал - "Не обижайте малыша".

На пароходе маленьком моем
Матросы-удальцы и кавалеры,
А если веселы они не в меру,
То это дело мы переживем.
Переживем туманы мы и лед,
Я сам поставлю паруса надежды,
Чтоб было так, как не бывало прежде,
Чтобы скорей пришло то, что придет.

Припев.

Плыви, мой пароход, плыви скорей,
Куда другие и не заплывают,
Их компасы неправильны бывают,
В широтах, мной придуманных морей.
Они на карты не нанесены
И в лоциях морей тех самых нету,
Но, не смотря, товарищи, на это,
В них многие бывали спасены.

Припев: Когда ж придет мой пароход,
Который голубой весь, не иначе,
А на борту написано - "Удача".
А на корме написано - "Ребята, полный ход!"

30 июля 1977

Прогулка

Прогулка

Пока уходят облака,
Устав от снеговой работы,
Луна поглядывает в ноты,
Смычки лучей держа в руках.

Сыграть ей надо в эту ночь
В сугробах множество мелодий,
Круги зажечь на небосводе,
Чтоб привидениям помочь.

Еще задача на бегу
В ее сегодняшнем круженьи
Явиться синим продолженьем
Твоей фигуры на снегу.

Чтоб ты, продавливая наст,
Сказала, будто мимоходом:
"Какая чудная погода,
Какая полная луна".

Чтоб я, измученный медведь,
Давно лишившийся покоя,
В тебе увидел бы такое,
Что в свете дня не разглядеть.

Пока уходят облака,
Устав от снеговой работы,
Луна поглядывает в ноты,
Чтобы сыграть наверняка.

                    11 февраля 1982

Радуга

Радуга
(диалог о соотношении возвышенного и земного)

-Смотри-ка, моя дорогая,
К нам радуга в гости!
Какие законы Ньютона - лучей преломленье!
-Ах, глупенький,
Радуга - это ведь временный мостик
От неба до поля, от вечности и до мгновенья.
-Смотри-ка, моя дорогая, вот веточка мая!
-Ах, глупенький,
Это привет от далеких созвездий.
-Да? Какая ж ты умная, право, моя дорогая...
-Конечно, мой милый, ведь в небо смотреть интересней.

Припев: То листья, то вести, то снег, то весна,
То блестки надежд на цветных парашютах.
Разломанным яблоком всходит луна,
По сходням на берег стекают минуты,
Как капли времен без границ и без дна.

-Но хлеб-то, моя дорогая, рождается в поле!
Смотри-ка, засеяно поле пшеницей озимой.
-А небо засеяно звездами, глупенький Коля.
Ах, что-то сегодня с тобою мы несовместимы.
-Ну как же на небе нам жить
Без крылечка и хлеба?
Пристроимся где-нибудь здесь в ожидании чуда.
-Согласна, но будем поглядывать в синее небо,
Поскольку уж если придут чудеса, то оттуда.

-Поскольку уж если придут чудеса, то оттуда.
-Поскольку уж если придут чудеса, то оттуда...

31 октября 1983
Красная Пахра

Рассказ Технолога Петухова

Рассказ технолога Петухова

Сижу я, братцы, как-то с африканцем,
А он, представьте, мне и говорит:
В России, дескать, холодно купаться,
Поэтому здесь неприглядный вид.

Припев:Зато, говорю, мы делаем ракеты
       И перекрыли Енисей,
       А так же в области балету,
       Мы впереди, говорю, планеты всей,
       Мы впереди планеты всей!

Потом мы с ним ударили по-триста,
А он, представьте, мне и говорит:
В российских селах не танцуют твиста,
Поэтому, дескать, здесь неприглядный вид.

Припев.

Потом залили это все шампанским,
Он говорит: вообще, ты кто таков?
Я, говорит, наследник африканский,
А я, говорю, технолог Петухов.

Припев: Вот я, говорю, и делаю ракеты,
        Перекрываю Енисей,
        А так же в области балету,
        Я впереди, говорю, планеты всей,
        Я впереди планеты всей.

Проникся, говорит он, лучшим чувством,
Открой, говорит, весь главный ваш секрет?
Пожалуйста, говорю, советское искусство
В наш век, говорю, сильнее всех ракет!

Припев: Но все же, говорю, мы делаем ракеты, извините,
        И перекрыли Енисей,
        А так же в области балету,
        Мы впереди, говорю, планеты всей,
        Мы впереди планеты всей!

                                  1964

Ходики

Ходики

Когда в мой дом любимая вошла,
В нем книги лишь в углу лежали валом.
Любимая сказала: "Это мало.
Нам нужен дом". Любовь у нас была.
И мы пошли со старым рюкзаком,
Чтоб совершить покупки коренные.
И мы купили ходики стенные,
И чайник мы купили со свистком.

Пр: Ах, лучше нет огня, который не потухнет,
    И лучше дома нет, чем собственный твой дом,
    Где ходики стучат старательно на кухне,
    Где милая моя, где милая моя,
    Где милая моя и   чайник со свистком.

Потом пришли иные рубежи,
Мы обрастали разными вещами,
Которые украсить обещали
И без того украшенную жизнь.
Снега летели, письмами шурша,
Ложились письма на мои палатки,
Что дома, слава богу, все в порядке,
Лишь ходики немножечко спешат.

Припев.

С любимой мы прожили сотню лет,
Да что я говорю? Прожили двести.
И показалось нам, что в новом месте
Горит поярче предвечерний свет,
И говорятся тихие слова,
Которые не сказывались, право,
Поэтому, не мудрствуя лукаво,
Пора спешить туда, где синева.

С тех пор я много берегов сменил
В своей стране и в отдаленных странах.
Я вспоминал с навязчивостью странной,
Как часто эти ходики чинил.
Под ними чай другой мужчина пьет,
И те часы ни в чем не виноваты,
Они всего единожды женаты,
Но, как хозяин их, спешат вперед.

Припев: Ах, лучше нет огня, который не потухнет,
И лучше дома нет, чем собственный твой дом,
Где ходики стучат старательно на кухне,
Где милая моя, где милая моя,
Где милая моя и чайник со свистком.

1977

Так Вот Мое Начало

Так вот мое начало,
Вот сверкающий бетон
И выгнутый на взлете самолет...
Судьба меня качала,
Но и сам я не святой,
Я сам толкал ее на поворот.
Я сам толкал ее на поворот.

Простеганые ветрами
И сбоку, и в упор,
Друзья мои из памяти встают:
Разбойными корветами, вернувшимися в порт,
Покуривают трубочки - "Салют!"

Моя ж дорога синяя
Летит за острова,
Где ждет меня на выгнутой горе,
Подернутая инеем пожухлая трава
И пепел разговоров на заре.

Так вот обломок шпаги,
Переломанный о сталь,
Вот первое дыхание строки,
Вот чистый лист бумаги,
Вот непройденная даль, и море вытекает из реки.

                                1964-1973

О Посмотри, Какие Облака

О посмотри, какие облака
Возведены вдоль нашего романа,
Как-будто бы минувшие века
Дают нам знак таинственный и странный.


И странное обилие цветов,
И странно, что кафе не закрывают.
И женщины в оранжевых пальто,
Неслышно, как кувшинки проплывают.

О, посмотри, хотя бы на себя
В минутном отражении витрины,
Где манекены редкие скорбят
И катятся волнистые машины.

Где тонкая колеблется рука
Среди незамечательных прохожих,
Где ты стоишь похожа на зверька
И на смешного ангела похожа.

Прошу тебя, пожалуйста спаси,
Не брось меня на каменную муку,
Но женщина, ведущая такси,
Находит дом с названием "разлука".

И ты уходишь весело, легко,
Пустеет двор, пустеет мирозданье...
Лишь ласковые днища облаков
Всю ночь висят над миром в ожиданьи.

                              1970

Мне Твердят

Мне твердят, что скоро ты любовь найдешь
И узнаешь с первого же взгляда,
Мне бы только знать, что где-то ты живешь,
И, клянусь, мне большего не надо.

Снова в синем небе журавли трубят,
Я хожу по краскам листопада.
Мне хотя бы мельком повидать тебя,
И, клянусь, мне большего не надо.

Дай мне руку, слово для меня скажи,
Ты моя надежда и награда.
Мне хотя бы раз прожить с тобой всю жизнь,
И, клянусь, мне большего не надо.

1973

Ночной Полет

Ночной полет

Пошел на взлет наш самолет,
Прижал к земле тоскливый вереск,
Махнул рукой второй пилот
На этот неуютный берег.

Припев: Ночной полет - тяжелая работа,
        Ночной полет - не видно ничего,
        Ночной полет - не время для полетов,
        Ночной полет - полночный разговор.

А на земле, не то чтоб лес,
А просто редкие березы,
Лежат на штурманском столе
Еще не пройденные грозы.

Припев.

Летим всю ночь по курсу "ноль",
Давным-давно нам надоело
Смотреть на жизнь через окно
И делать дело между делом.

А я не сплю, благодарю
Свою судьбу за эту муку,
За то, что жизнь я подарю
Ночным полетам и разлукам.

Вариант(после 4 куплета):

     Сквозь снег и лед лети вперед
     В ночную смену и в путину,
     В свою грозу и в свой полет,
     А это значит - по пути нам.

                       Ноябрь 1964

Вот Уходит Наше Время

Вот уходит наше время,
Вот редеет наше племя,
Время кружится над всеми
Легкомысленно, как снег,
На ребячьей скачет ножке,
На игрушечном коне       
По тропинке, по дорожке, 
По ромашкам, по лыжне. 


И пока оно уходит,
Ничего не происходит.
Солнце за гору заходит,
Оставляя нас луне.
Мы глядим за ним в окошко,
Видим белый след саней,
На тропинке, на дорожке,
На ромашках, на лыжне.


Все что было, то и было,
И, представьте, было мило.
Все, что память не забыла,
Повышается в цене.
Мы надеемся немножко,
Что вернется все к весне
По тропинке, по дорожке,
По растаявшей лыжне.


Мы-то тайно полагаем,
Что не в первый раз шагаем,
Что за этим черным гаем
Будто ждет нас новый лес,
Что уйдем мы понарошку,
Сменим скрипку на кларнет
И, играя на дорожке,     
Мы продолжим на лыжне... 
И, играя на дорожке, 
Мы продолжим на лыжне...

Сретенский Двор

Сретенский   двор

А в тени снег лежит, как гора,
Будто снег тот к весне непричастен.
Ходит дворник и мерзлый февраль
Колет ломом на мелкие части.
Во дворах-то не видно земли,
Лужи - морем, асфальт - перешейком,
И плывут в тех морях корабли
С парусами в косую линейку.


Здравствуй, здравствуй, мой Сретенский двор!
Вспоминаю сквозь памяти дюны:
Вот стоит, подпирая забор,
На войну опоздавшая юность.
Вот тельняшка - от стирки бела,
Вот сапог - он гармонью, надраен.
Вот такая в те годы была
Униформа московских окраин.

Много знали мы, дети войны,
Дружно били врагов-спекулянтов,
И неслись по дворам проходным
По короткому крику: "атанда!".
Кто мы были? Шпана не шпана,
Безотцовщина с улиц горбатых,
Где, как рыбы, всплывали со дна
Серебристые аэростаты.

Видел я суету и простор,
Речь чужих побережий я слышал.
Я вплываю в свой Сретенский двор,
Словно в порт, из которого вышел.
Но пусты мои трюмы, в пыли...
Лишь надежды - и тех на копейку...
Ах, вернуть бы мне те корабли
С парусами в косую линейку!
                           1970

Волейбол на Сретенке

Юрий Визбор

Тексты и видео: