℗ 1989
Домбайский вальс Лыжи у печки стоят, гаснет закат за горой. Месяц кончается март, скоро нам ехать домой. Здраствуйте, хмурые дни, горное солнце, прощай. Мы навсегда сохраним в сердце своем этот край. Нас провожает с тобой гордый красавец Эрцог, Нас ожидает с тобой марево дальних дорог. Вот и окончился круг, помни, надейся, скучай. Снежные флаги разлук вывесил старый Домбай. Что ж ты стоишь на тропе, что ж ты не хочешь идти. Нам надо песню запеть, нам нужно меньше грустить. Снизу кричат поезда. Правда, кончается март. Ранняя всходит звезда, где-то лавины шумят.
Серега Санин. С моим Серегой мы шагаем по Петровке, По самой бровке, по самой бровке. Жуем мороженное мы без остановки. В тайге мороженного нам не подадут. Пр: То взлет, то посадка, то снег, то дожди. Сырая палатка и почты не жди. Уйдет торопливо в распадок рассвет. Уходишь? Счастливо. Приходишь? Привет. Идет на взлет по полосе мой друг Серега, Мой друг Серега, Серега Санин. Сереге Санину легко под небесами, Другого партня в пекло не пошлют. Пр. Два дня искали мы в тайге капот и крылья. Два дня искали мы Серегу. А он чуть-чуть не долетел, совсем немного, Не дотянул он до посадочных огней. Пр.
Обучаю играть на гитаре Обучаю играть на гитаре Ледокольщика Сашу Седых, Ледокол по торосу ударит - Саша крепче прихватит лады. Ученик мне достался упрямый, Он струну теребит от души. На столе у него телеграмма: "Разлюбила. Прощай. Не пиши." Припев: Улыбаясь на фотокартинке, С нами дама во льдах колесит: Нью-Игарка, мадам, Лос-Дудинка, Иностранный поселок Тикси. Нью-Игарка, мадам, Лос-Дудинка, Иностранный поселок Тикси. Я гитарой не сильно владею И с ладами порой не в ладах - Обучался у местных злодеев В тополиных московских дворах. Но для Саши я бог, между прочим, Без гитары ему не житье. Странным именем Визбор Иосич Он мне дарит почтенье свое. Припев. Ах, коварное это коварство Дальнобойный имеет гарпун. Оборона теперь и лекарство - Семь гитарных потрепанных струн. Говорит он мне: "Это детали. Ну, ошиблась в своей суете..." Обучаю играть на гитаре И учусь у людей доброте. Припев. 1979
ЛЕДИ (Песня, начатая в Восточно-Сибирском море и дописанная на Черном море) О, моя дорогая, моя несравненная леди! Ледокол мой печален, и штурман мой смотрит на юг. И представьте себе, что звезда из созвездия Лебедь Непосредственно в медную форточку смотрит мою. Непосредственно в эту же форточку ветер влетает, Называвшийся в разных местах то муссон, то пассат. Он влетает и с явной усмешкою письма читает Неотправленные, потому что пропал адресат. Где же, детка моя, я тебя проморгал и не понял? Где, подружка моя, разошелся с тобой на пути? Где, гитарой бренча, прошагал мимо тихих симфоний, Полагая, что эти концерты еще впереди? И беспечно я лил на баранину соус "ткемали", И картинки смотрел по утрам на обоях чужих, И меня принимали, которые не понимали, И считали, что счастье является качеством лжи. Одиночество шлялось за мной, и в волнистых витринах Отражалось печальной фигурой в потертом плаще. За фигурой по мокрым асфальтам катились машины - Абсолютно пустые, без всяких шоферов вообще. И в пустынных вагонах метро я летел через годы, И в безлюдных портах провожал и встречал сам себя. И водили со мной хороводы одни непогоды, И все было на этой земле без тебя, без тебя. Кто-то рядом ходил и чего-то бубнил - я не слышал. Телевизор мне тыкал красавиц в лицо - я ослеп. И, надеюясь на старого друга и горные лыжи, Я пока пребываю на этой пустынной земле. О моя дорогая, моя несравненная леди! Ледокол мой буксует во льдах, выбиваясь из сил! Золотая подружка моя из созвездия Лебедь - Не забудь. Упади. Обнадежь. Догадайся. Спаси. слова и аккорды: "Наполним музыкой сердца"- М.:Советский композитор, 1989
Вставайте, граф, рассвет уже полощется, Из-за озерной выглянув воды, И, кстати, та, вчерашняя молочница, Уже поднялась, полная беды. Она была робка и молчалива, Но, ваша честь, от вас не утаю: Вы несомненно сделали счастливой Ее саму и всю ее семью. Вставайте, граф, уже друзья с мультуками Коней седлают около крыльца. Уж горожане радостными звуками, Готовы в вас приветствовать отца. Не хмурьте лоб, коль было согрешенье, То будет время обо всем забыть, Вставайте, мир ждет вашего решения: Быть иль не быть, любить иль не любить. И граф встает, ладонью бьет будильник, Берет гантели, смотрит на дома И безнадежно лезет в холодильник, А там зима, пустынная зима. Он выйдет в город, вспомнит вечер давешний, Где был, что ел, кто доставал питье. У перекрестка встретит он товарища, У остановки подождет ее. Она придет и глянет мимоходом, Что было ночью, будто трын-трава: -Привет! -Привет! Хорошая погода. Тебе в метро, а мне ведь на травмай. А продают на перекрестке сливы, И обтекает постовых народ. Шагает граф, он хочет быть счастливым, И он не хочет, чтоб наоборот. 1962
Люси Он поздно проснулся, нашел сигарету, И комнату видел сквозь сон, Губною помадой на старой газете Написан ее телефон, И блюдце с горою вечерних окурков, Стакан с недопитым вином, И ночи прожитой облезлая шкурка, И микрорайон за окном. Припев: Итак, моя дорогая Люси, Шанс на любовь свою не упусти. Жить только болью, только любовью, Все остальное - такси, За 1р.50, дорогая Люси. Потом он печально и неторопливо Убрал все ночные следы. И даже отмыл след раздавленной сливы Стаканом горячей воды. Потом в довершение к общим печалям Он вспомнил жену невзначай, Потом позвонили и в трубке молчали, Но он-то ведь знал, кто молчал. Припев: Итак, моя дорогая Люси, Шанс на любовь свою не упусти. Жить только болью, только любовью, Все остальное - такси, За два рубля, дорогая Люси. Потом он прошелся на фоне заката И в парке попал в темноту, Где молча держали за тальи солдаты Больших учениц ПТУ. Где в пасти эстрады туркмен в тюбетейке На скрипке играл де Бюсси, Где мы целовались с тобой на скамейке О, моя дорогая Люси. Он глянул на нас, продираясь наощупь В лесу своей темной тоски, Подумал про нас, что счастливыми в общем Бывают одни дураки, Причислив себя неожиданно к умным Он тут же воскликнул: "Осел!" Поскольку еще сохранился в нем юмор, А значит пропало не все. Припев: Итак, моя дорогая Люси, Шанс на любовь свою не упусти. Жить только болью, только любовью, Все остальное - такси, За два пятьдесят, дорогая Люси. Он твердо решил, что начнет в понедельник Свою настоящую жизнь: Зарядка, работа, презрение к деньгам, Отсутствие всяческой лжи. Но он-то пока пребывал в воскресенье И чувствовал влажной спиной: Эпоха непрухи, звезда невезенья Работают и в выходной. Припев: Итак, моя дорогая Люси, Шанс на любовь свою не упусти. Жить только болью, только любовью, Все остальное - такси, За просто так, дорогая Люси. 26 февраля - 1 марта 1981
Как я летел в самолете А жена моя сейчас зажигает зажигалку И закуривает "Яву", и мурлыкает эфир. И какой-то нехороший говорит ей: "Слушай, Галка, Не гляди на вещи мрачно, как прекрасен этот мир, Ну а, может быть сейчас, нам с тобою повезет. Ну а, может, разобьется этот самый самолет". Припев: И все это происходит пока самолет наш мчится И с криком рвется воздух чуть впереди крыла. И все мы тут желаем пораньше приземлиться, Но, боже мой, не раньше, чем сказано в расписании Утвержденном в министерстве гражданской авиации. А у штурмана товарища Семенова настроение паршивое вообще. Он резонно понимает, что не далее, чем в полдень Сьел какую-то субстанцию в борще. И болит его желудок, а на сердце все сосет, Ну когда ж товарищ штурман наш замечательный работник, Он жену себе в четвертый раз найдет? Припев. И летим мы все летим, пролетаем город Нежин И оттуда умный мальчик в телескоп на нас глядит. Телескоп весь ледяной, город Нежин весь заснежен. Мальчик видит наш фонарик и волнуется в груди. Он-то думает, что мы на летающей тарелке, Умный мальчик, ты ошибся, мы ведь местные, свои. Припев. И сижу я тут сижу, весь пристегнутый ремнями. И скопленье населенья наблюдаю под собой. И вся жизнь моя летит разноцветными огнями, И летающих тарелок в небе явный разнобой. И я думаю, что прав композитор Д.Тухманов И поэт В.Харитонов, что заметили однажды, После тщательных раздумий и проверки многократной, Что, действительно, прекрасен этот мир! Припев. Февраль-март 1976
Таллин Покидаю город Таллинн, Состоящий из проталин, На сырых ветрах стоящий, Уважающий сельдей, В море синее глядящий, Работящий и гулящий И отчасти состоящий Из невыпивших людей. Что мне шпили, что мне тальи, Я уехал от Натальи. С морем борется гремящий Пароход мой, как антей. Переборками скрипящий, Как большой и старый ящик, И отчасти состоящий Из несломанных частей. Где ты, милый город Таллинн, Я плутаю без Натальи, Это было настоящим, Остальное - небольшим. И на палубе гудящей Я стою, во тьме курящий И отчасти состоящий Из нераненой души. Возвращусь я в город Таллинн, Состоящий из Натальи, По сырым ночам не спящий, Ожидающий вестей, И всецело состоящий, И всецело состоящий, И всецело состоящий Из любимых мной частей. 21 марта 1978
Посвящение В.Смехову Впереди лежит хребет скальный, Позади течет река - время, Если б я собрался в путь дальний, Я бы Смехова позвал Веню. Несмотря на то, что он умный, И талантлив больше, чем нужно, Мы прошли бы этот путь трудный И прошли бы, безусловно, дружно. Никакого не держа дела, Раздвигая впереди ветки, Шли бы мы, и увидав девок, Мы б кричали :эй, привет, девки! На паромах пели б мы песни, Ночевали б под любым кровом, Поражал бы Веня всех местных Заковыристым своим словом. Я бы сам гитарный гриф вспенил, Так бы вспенил, что конец свету, Я бы выпил, говорю, Веня, Да здоровья, дорогой, нету! Ну, а он свое твердит-вторит: Воспарим, мол, говорит, в выси, Дескать, пьяному, по чем горе? Ну, а трезвому - какой смысл? Так бы шли мы по земле летней, По березовым лесам к югу, Предоставив всем друзьям сплетни, Не продав и не предав друга. А от дружбы, что же нам нужно? Чтобы сердце от нее пело. Чтоб была она мужской дружбой, А не просто городским делом. Апрель-3 мая 1976
Она мне ясно говорит, что лишь для физики открыт Душевный мир ее волнений и терзаний. А я ей ясно говорю: ты погляди-ка на зарю. Побродим мимо крупных блочных зданий. Припев: Она мне говорит: я извиняюсь, В науки я немедля удаляюсь, И цель моих настойчивых расспросов - Известный русский физик Ломоносов Тут вспоминаю я при ней - он не знаком с Лавуазье, Но оба в колбах что-то темное варили. В один и тот же день и час они закон нашли для нас, Как будто, в самом деле, сговорились. Припев: Вот так, я говорю, и мы с тобою Могли бы жить единою судьбою. Она мне: ждет меня один философ - Неслабый русский физик Ломоносов. Ну хорошо, я говорю, я сам себя перекую, Я стану физиком, борцом и патриотом, Что б протекали наши дни как у Кюри с его Мари, Хотя бы как у Бойля с Мариоттом. Припев: Она мне: уберите ваши руки, Мне чужды все подобные науки. И не таких касается вопросов Известный руссий физик Ломоносов. Тут я догадываться стал, что он давно и неспроста Все ходит мимо и поглядывает косо, Не аспирант, не ассистент, неуспевающий студент Очкарик тихий - Мишка Ломоносов. Припев: Она уже теперь его невеста, А я с печалью обхожу то место, Где, каменный, не ведает износа Великий русский физик Ломоносов. 23 июля 1973
Телефон Слушаю. Да. Але! Что за шутки с утра? Я?.. Почему удивлен? Я даже очень рад. Я даже закурю. Здравствуй. Прошло сто лет. Сто лет прошло, говорю. Я не спешу. Нет. Пр: Телефон-автомат у нее, Телефон на столе у меня... Это осень, это жнивье, Талый снег вчерашнего дня. Что у нас за дела? Да как-то все разбрелись. Верочка родила, Славины развелись, Я получил отдел, Санька съездил в Париж... Все в суматохе дел. Ну, а ты что молчишь? А правда, что говорят?.. А кто он, коль не секрет? А, военный моряк, В общем, жгучий брюнет. А сына как назвала? Спасибо. Не ожидал. Значит, жизнь удалась? Все прошло без следа? Припев: Телефон-автомат у нее, Телефон на столе у меня... Это осень, это жнивье, Талый снег вчерашнего дня. 1967
Воспоминания о пехоте Нас везут в медсанбат, Двух почти что калек, Выполнявших приказ не совсем осторожно, Я намерен еще протянуть пару лет, Если это, конечно, в природе возможно. Мой товарищ лежит, И клянет шепотком, Агрессивные страны, нейтральные тоже, Я ж на чутких врачей уповаю тайком, Если это, конечно, в природе возможно. Перед нами в снегах Лесотундра лежит, Медицинская лошадь бредет осторожно, Я надеюсь еще на счастливую жизнь, Если это, конечно, в природе возможно. Так и еду я к вам, В этих грустных санях, Что же вас попросить, чтоб вам было не сложно? Я хочу, чтобы вы не забыли меня, Если это, конечно, в природе возможно. 27 сентября 1980
Прикосновения к земле У всех, кто ввысь отправился когда-то, У всех горевших в плазме кораблей Есть важный и последний из этапов - Этап прикосновения к земле, Где с посохом синеющих дождей Пройдет сентябрь по цинковой воде, Где клены наметут свои листки На мокрую скамейку у реки. Мы постепенно счастье познавали, Исследуя среди ночных полей С любимыми на теплом сеновале Этап прикосновения к земле, Где с посохом синеющих дождей Пройдет сентябрь по цинковой воде. Где клены наметут свои листки На мокрую скамейку у реки. То женщины казались нам наградой, То подвиги нам виделись вдали, И лишь с годами мы познали радость В кругу обыкновеннейшей земли, Где с посохом синеющих дождей Пройдет сентябрь по цинковой воде, Где клены наметут свои листки На мокрую скамейку у реки. Когда-нибудь, столь ветренный вначале, Огонь погаснет в пепельной золе. Дай бог тогда нам встретить без печали Этап прикосновения к земле, Где с посохом синеющих дождей Пройдет сентябрь по цинковой воде, Где клены наметут свои листки На мокрую скамейку у реки. 13-15 мая 1981
Здравствуй, здравствуй, я вернулся, Я к разлуке прикоснулся, Я покинул край, в котором Лишь одни большие горы, Меж горами перевалы,- В том краю ты не бывала, Там звезда есть голубая, В ней угадывал тебя я. Здравствуй, здравствуй, друг мой вечный, Вот и кофе, вот и свечи, Вот созвездье голубое, Вот и мы вдвоем с тобою, Наши дни идут к закату, Мы, как малые ребята, Взявшись за руки клянемся,- То ли плачем, то ль смеемся. Здравствуй, здравствуй, милый случай, Здравствуй, храбрый мой попутчик, Разреши идти с тобою За звездою голубою, И на рынок за хлебами, И с корзинкой за грибами, И нести вдвоем в корзинке Наших жизней половинки. Здравствуй, здравствуй, я вернулся ... 27 июля 1976
"Спартак" на Памире Однажды весной вдохновенной В одной из московских квартир Собрались совсем не худые спортсмены, И речь у них шла про Памир: Аркаша, Алеша, Юраша, Климаша И самый увесистый я. Отправлены разные грузы, И ошский базар взял нас в плен - Шурпа, помидоры, лепешки, арбузы, Салол с беладонной, пурген... Аркаша, Алеша, Юраша, Климаша И самый усидчивый я. Окончился путь некороткий, Гора перед нами встает. Присутствие чая, отсутствие водки - Да разве ж тут трезвый взойдет?! Аркаша, Алеша, Юраша, Климаша, И самый задумчивый я. Мы вышли, отбросив сомненья, Таща рюкзаки по жаре. У каждого было особое мненье, Как лезть нам по этой горе. Аркаша, Алеша, Юраша, Климаша И самый настойчивый я. Один уронил общий спальник - Он в пропасть летел, как топор; Другой молотком зашарашил по пальцу,- Но всех вместе радует спорт! Аркашу, Алешу, Юрашу, Климашу И даже, представьте , меня! И были, сказать откровенно, Помянуты в трудных местах И белые горы, и дикие стены, И общество наше "Спартак" - Аркашей, Алешей, Юрашей, Климашей И самым воспитанным мной. С горы мы пришли с синяками, Тут жены нам "радио" шлют: С такими, как вы, говорят, долбаками Пускай уж другие живут - С Аркашей, Алешей, Юрашей, Климашей И самым порядочным мной. Мы приняли это как вызов, Решили, что все - нам пора Остаться под видом советских киргизов И лазить всю жизнь по горам. Аркаша, Алеша, Юраша, Климаша И самый киргизистый я. 16 июля 1978 Памир
Нам бы выпить перед стартом, Но другие помешают, Лишь бы старая "Семерка" Отработала свой план. Если даст отказ "вторая", Мы в Алтае иль в Китае, Если "третья" откажет - Здравствуй Тихий океан. Наше верное "корыто" Нас выводит на орбиту, Тут бы нам как раз и выпить Вдалеке от строгих стен, Но за малым остановка: Предстоит как раз стыковка И приходит тут на память Рукавишников Н.Н. Мы вплываем автоматом С другом-братом-демократом В коммунальную квартиру Под названием "Салют". ЦУП волнуется, допустим, Но и повод не пропустит: Вова, Витя и другие Без сомнения нальют. Что ж, у нас терпенья хватит, Нам "Земля" за все заплатит, Лишь бы выдало, как надо КДУ поток огня. Скажут люди: "Эти двое, Есть действительно герои - При такой бывать закуске И ни разу не "принять"!" 7 мая 1981
Английский язык Сильно-глэд, вэри-рад мы с Тамарой, Страшный инглишь долбаем на пару: Вот первач, он по-ихнему виски, А комбайнер - войтхорст, по-английски. Я Тамаре намек на обьятья: Дрес не трожь, говорит, это платье, И вообще, прекрати все желанья, Коль не знаешь предмету названья. Припев: Через край, говорю, это лишнее, Ай донт край, говорю, только внешне, Ю кен си, говорю, мое чувство, Энд биг лав, говорю, мне не чуждо. Раз в контору к нам чист и шикарен Завалился какой-то очкарик, И с Тамаркой на инглишь лопочут, Будто скрыть от меня что-то хочут. Я ему так слегка намекаю, Дескать, тоже я сленг понимаю, И могу ему фасе расквасить: Томка фейс, говорит, а не фасе. Но Тамарка совсем озверела: Свое дрес выходное надела: Я, мол, синема стар, не с базара, Энд фор ми ты василий не пара. И Тамара, конечно, Тумороу, Стала кинозвездой режиссеру, Что снимали в колхозе Сувороу Сериалку про жизнь комбайнеров. Припев. Целый месяц брожу, как в тумане, Даже длинные мани не манят. Про Тамарку узнал от подружек: Там в кино, как у нас, но похуже. Возвратилась с неясной улыбкой, Мол прости, дескать, вышла ошибка. Я ей так говорю: брошу виски, Но не слова, май лав, по-английски. О йес! 1979